пятница, 8 мая 2009 г.

СБОР МАТЕРИАЛА

...Гражданином быть обязан.

Как поступать журналисту с конкретными письмами, авторы которых поднимают важные злободневные проблемы, но пишущие в газету инкогнито? Делать ли материал просто на основании письма или же все-таки отправляться в командировку, вникать во все детали и только после этого, конкретизируя героев, делать и публиковать очерк? Ответ один: «надо ехать! И не автору письма решать это; журналист, и только журналист вправе принимать решение: искать и ли не искать анономщика, ехать или не ехать к человеку, укрывшемуся за какой-нибудь буквой алфавита.

Но бывает, что инкогнито не прозрачное, все "концы" спрятаны в воду, тогда ситуация безвыходная: подняв руки вверх, газетчик остается дома. Другое дело - вопрос, связанный с обнародованием: приехав и обнаружив анонимщика, журналист обязан учесть мотивы его инкогнито, его желание или нежелание получать "известность" и в случае категорического отказа автора письма гарантировать ему написание того же "безадресного" материала. Почему так? Да потому, что в обязанности журналиста, кроме прочего, входит делание конкретного добра, причем независимо от того, будет или не будет написан материал, будет или не будет он опубликован.

Человеку плохо, так плохо, что он пишет в редакцию, и, даже пусть он укрылся за буквой "Т.", сам факт обращения в газету есть призыв о помощи.
Можем ли мы оставаться равнодушными? Можем ли не протянуть ему руку, имея
возможность ее протянуть? Кроме того, что мы - журналисты, мы еще самые обыкновенные люди, и нам должно быть свойственно умение совершать нормальные человеческие поступки.»

И именно от способности делать добрые дела, говорит Аграновский, человек состоится или не состоится как журналист. И принцип «рабочего состояния» предполагает повеление журналиста, схожего с поведением врача, для которого самый первый долг – помочь раненому человеку. Человек, называющий себя журналистом, прежде всего – гражданин, обязанный утверждать нормы нравственности и морали, нормы социальной справедливости. Разве может циничный и фальшивый человек, с замаранной совестью нести людям добро и свет? Читатель все равно прочувствует суть пишущего человека и либо верит журналисту, либо нет.


«Мы пишем так, какие мы есть, и читатель это прекрасно видит, чувствует,
знает, улавливая по нашим словам, оборотам, интонациям нашу суть, он точно
знает, каково наше истинное отношение к жизни, даже если мы провозгласим
иное.»

"При исполнении"

«Журналист, собирающий материал, - это человек, идущий по следу. Несмотря на то, что след может привести и к положительному, и к негативному материалу, состояние газетчика на задании всегда приподнятое, нервы напряжены, зрение обострено, слух насторожен, трата умственной и физической энергии повышенная. Между тем всего час или сутки назад, оформляя командировку и бегая по коридору редакции, мы были такими, "как все". Но стоит нам оказаться в самолете, в поезде или в машине, как что-то меняется в нашей психологии, в голосе, в походке, во взгляде, будто появляются дополнительная сила и решительность, - почему? Потому, что мы находимся "при исполнении". Конечно же, не сами по себе мы становимся сильными - мы сильны газетой, которую представляем. Но и сколько дополнительной ответственности тяжелым грузом ложится на наши плечи! Мы не можем позволить себе в командировке ни одного необдуманного слова или поступка. Никаких сомнительных знакомств. Ни вспышек злобы, ни вспышек радости.»

И чтобы снимать напряжение, которое присутствует, журналист берет с собой книгу – это может быть и какой-то роман, и специальная литература по теме, о которой придется писать, или просто томик любимых стихов, поддерживающих самое лучшее, высокое духовное состояние в человеке.

СБОР МАТЕРИАЛА

Поведение.


Очень важным является поведение журналиста при сборе материала. Неплохо, если он способен к перевоплощению, как актер, входящий в тот или иной образ, но эта способность не годится, «когда он общается с людьми, никакого отношения к сведениям не имеющими; способность к перевоплощению должна быть ограничена определенными рамками, тем более что журналист действует в командировке не только от своего имени, но и от имени газеты.

У журналиста не должно быть никаких престижных требований, он вполне может обойтись без люкса в гостинице, без стула в президиуме, без "особого" места в машине и т. д. Наше ровное, скромное, достойное, трезвое поведение - гарантия, с моей точки зрения, не только успешного сбора материала, но и его нормального прохождения на газетную полосу. Нельзя забывать, что на поведение журналиста в командировке может поступить в редакцию рекламация, и тогда его статья не выйдет - погибнет прекрасный замысел, верная тема и беспроигрышный факт. Возможно, кое-кто заметит, что все это азы журналистики, но таблицу умножения мы тоже знаем, однако нужно еще уметь ею пользоваться.»


Тактика и стратегия.

Каковы тактика и стратегия журналиста во время сбора материала? Стратегическая задача решается при помощи ранее выработанной концепции, с которой журналист отправляется в путь – с какими людьми встретиться, какую сумму сведений получить. А вот тактические действия должна диктовать конкретная обстановка, в которой бывает очень важным уметь предвидеть то или иное поведение людей при журналистском расследовании. Дальше автор приводит случай с загадочным исчезновением документа, который служил доказательством явных нарушений «власть предержащих» в одном из подмосковных городов, но с которого, благодаря верной тактике, журналистом заблаговременно была снята копия.

«Я чуть было не проиграл. Почему? Плохо продумал тактику. Мне бы хоть на секунду предположить, что возможно подобное, и я действительно снял бы фотокопию со злополучного документа. Однако описанная ситуация влечет за собой еще один вывод. Тактический просчет журналиста не трагедия. как бы драматически ни выглядела картина. А вот просчет стратегический грозит замыслу в целом. Это и потеря всех доказательств, и невозможность докопаться до истины.»

Методы.

«Из-под пера журналиста могут выходить два типа материалов: критические и положительные. На стратегической задаче это обстоятельство почти не сказывается, но с тактикой и поведением журналиста происходят, мне кажется, некоторые метаморфозы.»
Собирая «хвалебный» материал, журналист становится желанным гостем, а другая сторона – гостеприимными хозяевами. И вот тут он может расслабиться, пооткровенничать, нарушить важнейшие законы поведения «при исполнении» и иногда это превращается в письмо-сигнал в нашу газету о нашем «неправильном» поведении. Ведь далеко не всем может нравиться и позитивный материал, который собирает журналист.
"Доводим до вашего сведения, что ваш корреспондент такого-то числа во столько-то часов распивал с таким-то спиртные напитки..." - письмо такого содержания обычно приходит в редакцию раньше, чем журналист возвращается из командировки. И если факт подкреплен доказательствами, у корреспондента немедленно возникают всякого рода сложности с опубликованием даже положительного материала. Мы очень уязвимы, несмотря на кажущуюся защищенность, и поэтому должны бояться ничтожнейшего подрыва нашей репутации, не давать к этому поводов»

При сборе положительного материала задача журналиста облегчена возможностью принимать участие в событиях, писать о ситуации изнутри, что в какой-то мере компенсирует недостатки его личного воображения.

«Когда ж речь идет о сборе негативного материала, дело значительно осложняется. Мы оказываемся либо в состоянии войны, либо "вооруженного нейтралитета", но всегда в полной боевой готовности, и то же происходит с нашими хозяевами и "героями", которых, как видите, я вынужден на этот раз взять в кавычки.

В таких случаях нет смысла сразу сообщать о цели приезда, «разоблачительные и компрометирующие документы могут быть спрятаны или уничтожены, свидетели "предупреждены", то есть помехи в сборе материала окажутся решающими.

Что делать? Ответ напрашивается сам собой: найти прикрытие, какую-то версию, с которой можно явиться в район, не вызывая особых подозрений, а затем относительно спокойно "выйти" на факты, сообщенные в письме.»

Бывают и беспрецедентные факты, один из которых автор описывает дальше. О директоре завода, который запретил читать своим работникам один из номеров газеты, в которой работал он в то время.

«Каким же образом расследовать факт? Приехать и открыто попросить у директора объяснений, предъявив ему анонимку? А он возьмет и откажется. Короче, я рискнул использовать метод "глупее глупого" (отнюдь не убежден в точности его названия). Пришел к директору, дал ему прочитать анонимку и сказал, что во всей происшедшей истории редакцию волнует прежде всего проблема директорского авторитета. Мол, распоряжение изъять газету исходило, вероятно, из каких-то существенных соображений - кто же посмел не подчиниться директору, поставить под сомнение верность его приказа? Кто вешал газету на стенд вопреки его указанию? Что за личность решила жаловаться в редакцию? И так далее и все на тему: авторитет руководителя и способы его поддержания.

Дальше все было, как по нотам: директор "клюнул". Я позволил себе быть глупее его, он в это поверил. В течение получаса мною были получены все необходимые сведения: из каких соображений был отдан приказ изъять газету, как отнеслась к распоряжению заводская общественность, кто проявил "высокую сознательность", а кто не проявил, какие личности подозреваются в тайном вывешивании газеты на стенды и даже кто может быть автором ректор сопровождал рефреном на тему: как тяжело поддерживать авторитет руководителя!

Дело было сделано. Несмотря на нетипичность примера, он позволяет сформулировать следующий позитивный вывод. Сдержанность, деловитость во всем - в поступках, в проявления эмоций, в оценках и т. д. - вот, с моей точки зрения, главное оружие журналиста. Не надо торопиться с высказыванием своего понимания ситуации и проблемы, своих предположений и догадок, как бы они точны ни были. Куда полезнее большую часть времени проводить в командировке по принципу: все вокруг умницы, один я что-то не понимаю!»

Но самым универсальным методом сбора материала автор книги считает метод «открытого забрала», когда, «яившись на место, мы тут же предъявляем повод, по которому приехали, излагаем всю сумму предполагаемых претензий и действуем открыто.

Во-первых, открытость наших действий есть свидетельство уважения к праву "противника" на защиту.

Во-вторых, защищаясь, "противник" излагает свои доводы, и это толкает нас в поисках контрдоводов на более углубленное и всестороннее изучение проблемы. Стало быть, мы получаем дополнительную гарантию от предвзятости, а, убедив себя, тем легче убедим читателя.

В-третьих, "открытое забрало" рождает у людей ощущение справедливости, снимает излишки недоверия к журналистам, что очень важно для установления контактов с собеседниками.

В-четвертых, этот метод решительно облегчает выработку позитивной программы. Вживаясь в проблему, получая все доводы "за" и "против", начинаешь видеть не схему, а реальность, рожденную не злой волей отдельных людей, а объективными причинами. И тогда можешь позволить себе критику любой остроты,тем более если убежден в неправоте своих "героев", искренне болеешь за дело, знаешь его суть и способен дать позитивную программу.

Наши приемы работы должны быть непременно чистыми, честными, рыцарскими: обвинение да пусть будет брошено в лицо, и перчатка да пусть будет поднята!»
Невозможно перечислить все ситуации, с которым сталкивается журналист, но главное, что он должен «проявлять в командировке гибкость ума, чуткость к условиям, в которых он работает, разнообразность тактики, изобретательность в подходах, артистизм в исполнении - иными словами, весь свой талант, дабы в каждой конкретной ситуации найти оптимальное решение и обеспечить сбор материала. Однако выбор средств для достижения цели не должен быть ему безразличен хотел бы, чтобы эта мысль прозвучала громче остальных.»

Обобщая сказанное, автор выделяет главное, завязывает «узелки на память», уже не разделяя сбор материала на положительную и негативную темы.

1. Аналогия с работой следователя, который выясняет у родственников обстоятельства насильственной смерти близкого им человека: обязанный быть предельно тактичным, следователь тем не менее не освобождается от необходимости установить истину.

2. В темах, связанных с острыми конфликтами и разоблачениями, лучше всего разбираться не в одиночку, а при помощи, участии и содействии своих коллег.

3. Если собеседник требует от журналиста сохранения в тайне разговора с ним, говоря, что сказанное «не для печати», принимать решение о публикации должен только сам журналист, так как «мы не заставляем людей говорить, и, уж коли они открыли рот, тем

самым лишили себя права требовать от журналиста молчания. Тем более, если речь идет о вещах, имеющих общественный интерес. Разумеется, из правила могут быть сделаны исключения. Вот уж воистину "не для печати" интимные стороны жизни собеседника, его сугубо личные отношения с людьми, не вызывающие общественного интереса.»

4. Собирая материал, особенно негативный, необходимо включать в список лиц, встреча с которыми обязательна, представителей обеих конфликтующих сторон.

«Убежден, лучше не пожалеть в командировке нескольких часов, чем тратить потом дни, недели и месяцы на трудные объяснения по поводу того, почему "не встретился", "не прояснил" и "не выслушал". Тем более что такое наше поведение, особенно при сборе негативного материала, действительно неправомерно и справедливо оценивается как предвзятость.»

5. При нежелании героя очерка по каким-то причинам быть героем статьи, нужно ли настаивать? «Вопрос очень сложный, в каждом конкретном случае решаемый. вероятно, самостоятельно. Если от беседы уклоняется положительный герой, я никогда его не принуждаю, пока не выясню причин отказа. В них, в этих причинах, может скрываться и какая-то существенная деталь, индивидуализирующая героя, и черта его характера, и даже тема, которую мы, нащупав, не должны упускать.»

Хуже дело, когда отказ поступает от отрицательного героя или человека, с ним связанного. Тут даже "обязывать" невозможно: будет молчать! Их страшат журналистское преувеличение, предвзятость, способные привести к незаслуженному, несправедливому наказанию, которое по сумме "грехов" как раз не следует.

Стало быть, одно из двух: или еще больше насторожить героя, сказав ему, что все равно мы будем писать, и он, сейчас не защитившись, потом никогда не оправдается, или попытаться снять его недоверие к нам, честно выложить всю сумму претензий, попросить список лиц, способных его защитить или смягчить вину, и гарантировать нашу объективность при сборе материала. И тогда он пойдет на разговор, если подчинится здравому смыслу.»

6. В командировках очень часто журналиста сопровождает «гид» хозяев, к которым мы приехали для написания статьи.

«Что делать? Ведь работать нам при всей симпатичности "гида" в его присутствии очень трудно: ни откровенного вопроса задать герою, не поставив его в неловкое положение, ни откровенного ответа получить, ни посмотреть "что хочется", ни отказаться от смотрин того, "чего не хочется", а у "гида", как правило, своя программа...Так вот я никогда не протестую и никогда не возмущаюсь, боясь обидеть своих хозяев, вызвать у них ненужные подозрения. недоверие к себе, неприязнь, которые очень осложнят работу. Зато на собственном опыте убедился: смирение журналиста приводит к тому, что хозяева скоро к нему привыкают. Люди на производствах, право же, все заняты, бездельников мало, а если и есть таковые, пригодные для роли "гида", то и у них личных забот по горло. Короче говоря. через какое-то время "гид", извинившись, исчезает, и мы оказываемся предоставленными сами себе.»

Если же ситуация сложная и острая, то требование предоставления журналисту самостоятельно просто необходимо. «Обычно такого рода требования немедленно выполняются, и от гласной опеки не остается и следа. Но чье-то "ухо" нас все равно слышит, чей-то "глаз" постоянно видит, и забывать об этом категорически нельзя.

Техника.

Техника сбора материала определяет качество собираемой информации. Несерьезный, неряшливый, бездельничающий на глазах людей журналист не вызовет к себе доверия, шансов собрать качественную информацию у него практически не остается, если вообще люди не предпочтут проигнорировать его просьбы.

«Для того чтобы командировка привела к положительному результату, мы просто обязаны личным примером демонстрировать окружающим нашу четкость, собранность и серьезность, при этом решительно требовать того же от других. Это, мне кажется, единственное наше правомерное и всем понятное требование: не отдельного номера в гостинице, а прихода собеседника вовремя, не судака по-польски в рабочей столовой, а перепечатки нужного нам документа, не билета в местный театр, да еще в директорскую ложу, а рабочего кабинета для встреч с людьми, не проводов на вокзале с букетом цветов, а исполнения данных нам обещаний собрать актив, вызвать людей, пригласить специалистов.

Зачастую материалов и информации набирается очень много и встает вопрос: «что лучше - перебрать материал или недобрать? По всей вероятности, это дело сугубо личное, поскольку одни любят плавать в море подробностей, не боясь утонуть, а другие из-за неумения плавать предпочитают брод. Вероятно, наш окончательный вывод должен содержать призыв к том, чтобы мы в случае недобора материала умели компенсировать его своим опытом, знаниями и фантазией, а в случае перебора - сдерживать себя, ограничивать, "наступать на горло собственной песне".


Последним важным моментом в искусстве сбора материала автор отмечает умение его систематизировать. Ведь делать это часто приходится на ходу, во время бесед с людьми, в которых герой не заботится о последовательности излагаемого им материала.

«..ведя запись в блокноте, стараюсь хотя бы озаглавить составные его рассказа. Примерно по такой схеме: "сторонники героя", "позиция противников", "Развитие конфликта", "герой как личность", "позитивная программа" - короче говоря, по схеме, вытекающей из концепции. Заголовки пишу на маленьких полях, специально оставляемых в блокноте, напротив соответствующей записи беседы. Вечером в гостинице, бросив взгляд на все "позитивные программы" или все "позиции противников", я относительно легко представляю себе состоятельность своей схемы на данный конкретный момент работы, ее сильные и слабые стороны и могу прикинуть, что еще надо дособрать, допроверить и додумать. Наконец, вернувшись в редакцию и приступив к написанию очерка, я решительно облегчаю себе окончательную обработку материала продумыванием логики повествования и всей конструкции очерка.

По черновикам классиков, писал В. Шкловский, видно, что уже в первоначальных набросках они разрабатывают сюжеты. "Первоначальным наброском" для журналиста является, полагаю, кроме концепции еще блокнот с записью бесед, и надо стремиться к тому. чтобы в этих записях уже были заметны наши "сюжеты".
Читатель, вероятно, обратил внимание на то, что я постоянно тяготею к "во-первых", "во-вторых", "в-третьих" и, говоря о мастерстве журналиста, раскладываю его "по полочкам". Увы, это так. Хотя почему, собственно, "увы"? Разумеется, жизнь богаче, сложнее и запутаннее любых наших классификаций, и не мы для нее конструируем "полочки", а она нам командует, сколько их и какие следует создать, для чего и когда. Но и вместе с тем нам нужно, если мы журналисты-профессионалы, готовясь к встрече с действительностью, заранее все продумать и рассчитать, запастись по возможности не только строительным материалом для будущих "полочек", но и целыми готовыми блоками, при этом без всякого стеснения и без боязни быть обвиненными в излишней расчетливости.
Читать полный текст...

2 комментария:

  1. Любовь, поздравляю вас с днём ПОБЕДЫ!.. Желаю всего самого лучшего!
    ...Но ваш блог опять помечен "доброжелателями" - так и написано!.. Долго не открывался. Вошла с трудом.
    Статьи ваши очень мне интересны - буду изучать.
    Что просходит с блогом?.. Не понятно...

    ОтветитьУдалить
  2. Спасибо за поздравление, Jusha, и за проявленный интерес!

    //Что просходит с блогом?.. Не понятно...//

    "Доброжелатель" изо всех сил старается )))

    ОтветитьУдалить